Когда тряпка перестала ерзать, пол заблестел. Блески, словно
зайчики, начали бегать по стенам, потолкам отделанными красивейшими узорами,
дорогими материалами. Люди начали прищуриваться. Они не могли разглядеть картин и
надписей к ним.
Блеск чистого пола заставлял их все время придумывать способы увернуться от него. Огромное количество маленьких желтых пятен стали преследовать этих любопытных. Они пришли за искусством, а получали сплошное отражение весеннего света.
Блеск чистого пола заставлял их все время придумывать способы увернуться от него. Огромное количество маленьких желтых пятен стали преследовать этих любопытных. Они пришли за искусством, а получали сплошное отражение весеннего света.
На ней было белое платье и большие коричневые ботинки. В
Эрмитаж она приходила часто и давно умела бороться с этим наваждением. Пока люди отмахивались от нематериальных светлых
кругов, она рассматривала чистый пол и мысленно дорисовывала ему детали. Она
всегда, всему дорисовывала необходимые части. Ни искусство средней Азии, ни
Франция 19-ого века не приводили её в восторг. Она была готова на всё, чтоб
добавить ещё что-то.
Она легла на чистый пол и начала придумывать продолжение иллюстрации театра но.
Когда зазвонил телефон, все стали к нему бежать. Все убегали от света и бежали к телефону. Телефонов оказалось больше, они по очереди начали звонить. Люди разговорились друг с другом, говорили о том, что так сложно было объяснить. Они говорили о своих проблемах в трубку.
Кто-то проговорился о том, что его болит поясница. Другой о давно его волнующей теме Крыма. Кто-то очень проголодался, а кому-то совсем не хотелось находиться в музее.
Она лежала и, буд-то не слыша, дорисовывала к одному из японских костюмов новый пояс, красный, толстый. Она и на карте России дорисовала бы что-то. Такую яркую фигурку, теплые тона, почти как у французских импрессионистов.
На её ноги легли густые тени. Блики больше не бегали по залам. Звонили телефоны, а за окном
Эрмитажа пошел дождь.
No comments:
Post a Comment